Нил Саймон - Берегите Флору! [=Странная пара (женская версия)]

Флора. А это сэндвич для Сильвии.

Сильвия. Ой, а пахнет как! Что это?

Флора. Куриный паштет с помидорчиком, салатом и жареным беконом. Да, и плюс ещё щепотка укропа.

Сильвия (недоверчиво). И где ты его взяла?

Флора. Ну, как же? Сама сделала, на кухне.

Сильвия. Куриный паштет сделала и бекон поджарила? Только для меня?

Оли. Если не понравится, она тебе моментально сделает утку, запечённую в собственных яблоках.

Флора. Сильвия, о чём ты говоришь. Я люблю готовить, и для меня это — сущий пустяк.

Сильвия уже приготовилась откусить кусок, но Флора внезапно мешает ей, резко придвигая к ней тарелку.

Флора. Ешь, пожалуйста, над тарелкой — я только сегодня всё тщательно пропылесосила. Да, Оли, я забыла, а чего ты заказывала?

Оли. Если бы у меня были лишние деньги, я бы с большим удовольствием заказала тебя! Мы уже столько времени сидим, и никак не можем начать игру. Зато мы уже все знаем, как нужно правильно пылесосить телевизор, и каким шампанским разбавлять сангрию. У нас тут что, кружок домоводства?

Флора. А, вспомнила. Ты хотела Кампари с содовой. Не волнуйся, я мигом. (Направляется на кухню, но останавливается у стола.) А кто это выключил Респиратор Каченовского? (Указывает на белый ящик.)

Рене. Эта штука нам воздух распирает?

Флора. Ну да, у нас тут очень воздух спертый. (Включает и уходит.)

Оли. Интересно, мы когда-нибудь начнем, наконец? Рене, я тебе дам баксов двести за твой пистолет.

Рене. Я лучше тебе наручники одолжу, чтобы ты её к стулу пристегивала.

Оли. Нет, я совсем не могу дышать! Эта идиотская машинка сперла весь оставшийся воздух!

Сильвия. Я такого вкусного бутерброда не ела, наверное, с детства. (Вздыхает.) А в детстве не ела уж наверняка… Всё такое свежее, и горбушка поджаристая. Неужели она и хлеб сама печёт?

Оли. Ага, тесто она замешивает с вечера и засовывает в печку. А утром тесто встаёт, а тут и Флора с петухами за ним следом. Есть ещё вопросы?

Сильвия. Представляете, мы с мужем недавно гуляли по улице, и встретили Флориного Сида. Выглядел он ужасно — весь какой-то небритый, помятый. На рукаве у него был кетчуп, а на ботинке — горчица.

Оли. Странно — у меня обычно на рукаве оказывается горчица, а вот кетчуп всегда капает вниз.

Рене. Да, это уж точно. Пусть в грязи и без еды, но когда Оли хозяйничала, было лучше.

Оли. Конечно лучше. И этой адской машинки не было. Я вам точно говорю — завтра нас здесь найдут с языками на полу. Пол, конечно, стерильный, но нам уже будет всё равно.

Сильвия. Знаете, вот что удивительно, так это ваши полотенца. Они такие душистые! И что она с ними делает?

Оли. Не знаю. Наверное, душит их по ночам, пока я сплю.

Сильвия. Флоре надо было бы жить где-нибудь на Востоке. Она была бы там, на вес золота.

Оли (с восточным акцентом). Слушай, дарагой, зачем нам калым? Может мы её забэсплатно продадим, а?

Рене машинально перебирает карточки с вопросами «Настольного Эрудита».

Рене. Что это за запах? (Нюхает.) Представляете? Это хлорка! Она помыла карточки хлоркой! (Бросает их на стол.) Всё, с меня довольно. Я пошла домой.

Оли. Подожди, она сейчас придет. (Кричит.) Хлора, тьфу… Флора, ну ты идешь, Наконец?

Рене. Ну, конечно, жди её. Она, наверное, там уже плитку кладет.

Оли. Не уходи, правда, сейчас уже мы начнем играть.

Рене. Да не в игре дело. Раз в неделю я встречаюсь с друзьями, чтобы поболтать о всякой ерунде, посплетничать, рассказать о чем-нибудь интимном, о чём другим и пикнуть нельзя. Посоветоваться, в конце концов. Но вот чего мне точно не нужно, так это делиться кулинарными рецептами и получать советы по домоводству. (Она надевает сумку через плечо.) Есть два типа людей, от которых можно свихнуться, — это те, которые только что бросили курить, и те, что только что развелись.

Сильвия. Было бы лучше, Рене, если бы ты была немножко менее черствой.

Рене. А такие как ты, Сильвия, относятся к третьему типу! (Направляется к двери.)

Оли. Рене, ну подожди!

Рене. А ты, Оли, больше всех виновата — не дала человеку спокойно покончить с собой.

Сильвия. Я тоже с удовольствием поговорила бы о чём-нибудь интимном, но сегодня как-то руки не доходили.

Оли. Да, сегодня они только до бутерброда доходили, и обратно. (Кричит.) Флора, ты идешь или нет?

Флора приходит из кухни с коктейлем для Оли.

Флора. А сейчас, у нас будет сладкий стол!

Рене. Нет, вы как хотите, а я пошла.

Сильвия. Флора, ну какой на ночь сладкий стол? Я тоже, наверное, пойду.

Оли. Да, поиграли…

Флора. Это что, я во всем виновата?

Рене. Нет, просто мне завтра на смену рано вставать.

Флора. Рене, а Стэну нравится быть мужем полицейской?

Рене. Ему нравится… романтика.

Сильвия. Это как?

Рене (кокетливо). А это, когда он приковывает мою левую руку и ногу к левой стороне кровати. (Показывает.) А правую руку и ногу к правой стороне кровати. (Улыбается и закрывает глаза.)

Оли. Ого, прямо аж завидно…

Рене. Ещё бы. Куча острых ощущений, особенно когда он засыпает богатырским сном, а тебе нужно в туалет. Так что, если уж кому и завидовать, так это вам двоим.

Флора. Нам? Почему?

Рене. Вы — свободные птицы, делаете, что хотите, где придется и с кем попало. Не жизнь, а малина.

Флора. Сильвия, а ты тоже так думаешь?

Сильвия. У меня на малину аллергия. А вот наручники я бы, наверное, одолжила.

Рене (подходя к двери). Девочки, можете мне поверить. Сейчас — время одиноких женщин. Вы оглянитесь вокруг — мужчины сегодня выглядят лучше, чем когда бы то ни было.

Флора. Это почему же?

Рене. Потому, что сегодня они на 14 лет моложе!

Рене открывает дверь, и пропускает вперед Сильвию.

Сильвия. А ты могла бы мне одолжить парочку?

Рене. Кого — мужчин?

Сильвия. Да нет, наручников… (Выходят и закрывают дверь.)

Флора (начинает убирать со стола). Как тебе это нравится? Они нам завидуют! Нет, ну ты себе представляешь? Они и понятия не имеют, каково нам.

Оли (холодно). Я тебе буду очень признательна, если ты не будешь сейчас ничего убирать.

Флора (продолжает). Да я немножко совсем. Нет, ну ты можешь себе представить? Они нам завидуют!

Оли. Флора, пожалуйста, ничего не убирай. Я сегодня ещё мусорить не закончила.

Флора. О чём ты говоришь — здесь только пара тарелок. Ты хочешь, чтобы они валялись всю ночь?

Оли. Да плевать я хотела на эти тарелки! Просто ты мне мешаешь спокойно отдыхать.

Флора. Я же тебя не прошу мне помочь.

Оли. Но мне от этого не легче! Ты, как немой укор постоянно крутишься у меня перед носом. Стираешь, гладишь, бегаешь с тряпкой и пепельницей за мной по пятам. Вчера, я захожу на кухню, а ты моешь пол и причитаешь — Следы, следы, везде сплошные следы…

Флора. Но я же не говорю, что это твои следы.

Оли. Конечно же, они мои, а чьи же? Мои ноги, так и норовят оставить следы. Может, ты хочешь, чтобы я по потолку ходила?

Флора. Нет уж, лучше ходи по полу, потолки тяжелее мыть.

Оли. Можно? Ой, спасибо большое!

Флора подходит к телефону, и начинает стирать с него пыль.

Флора. Ты пойми, я не хочу делать твою жизнь — невыносимой. Но нам нужны нормальные условия для проживания.

Оли. Тогда оставь в покое телефон — на нём мои самые любимые отпечатки.

Флора (откладывает тряпку и садится на диван с жалобным выражением лица.). Ну вот, началось. Я всё думала, когда же это начнется?

Оли. Что начнется?

Флора. Когда, наконец, я начну действовать тебе на нервы.

Оли. Я не говорила, что ты мне действуешь на нервы.

Флора. Неважно. Ты сказала, что я невыносима.

Оли. Нет. Это ты сказала, что ты невыносима.